Единый металлический форум г.Йошкар-Ола

DOOM: РОЖДЕНИЕ МУЗЫКИ ИЗ ДУХА ТРАГЕДИИ

"Нет покоя проклятым"… Что заставляет таких разных, молодых и не очень, достойных, несомненно, людей, испытывать, как выразился бы Фитцджеральд, печальную склонность к печальному, трагическую склонность к трагическому, безотрадную склонность к безотрадному? С чего им страдать, с чего отчаиваться? Поневоле начинаешь думать, что эта искусственная печаль, ложный трагизм, поддельная безотрадность. Что они просто лицемеры, беззастенчивые обманщики, паразитирующие на неосознанной тяге своих поклонников к подлинно высоким духовным и культурным ценностям, или, на худой конец, унылые декаденты, снедаемые суетой сует и томлением духа. Потому что, говоришь себе, нельзя думать так, видеть так, чувствовать так, рассказывать об этом тысячам, нет, миллионам людей по всему миру в течение десятилетий и - продолжать жить. Невозможно. Они давно должны были повеситься, утопиться, выпрыгнуть из окна, пустить пулю в висок, вскрыть вены, перед этим испив до дна чашу физической деградации и нравственного падения, телесного и духовного разврата, богохульства и саморазрушительного экстаза причащения тайнам Сатаны. Именно так и никак иначе.

Увы: все живы-здоровы, отнюдь не бедствуют, колесят по Старому и Новому свету, дают интервью. Значит, мошенники, фабриканты фальшивок. Вот, скажем, Курт Кобэйн - тот не врал. Ведь застрелился же. И Сид Вишес. И Джим Моррисон. Джону Леннону повезло меньше - убили его. Но и это его не спасло от причисления к лику великомучеников и чуть ли не святых от рока. Им верят, их принимают всеръез, о них пишут книги, снимают фильмы. Их поминают к месту и не к месту. Плебс, помимо хлеба и зрелищ, требует жертв, крови кумиров, чтобы иметь своих страдающих богов, своих героев, свой пантеон. И нет уже никому никакого дела до Black Sabbath, Tiamat, My Dying Bride. Однако именно они и подобные им группы - подлинные мастера, осмелившиеся сказать, что можно думать так, видеть так, чувствовать так и это ни к чему не обязывает, что пора расстаться с потребительским "УПЛОЧЕНО", легко прочитывающемся в обиженно-презрительных сентенциях эстетов в адрес рок-музыки, именующих вышеупомянутый плебс "толпой" и "быдлом", хотя в этом отношении их и его позиции абсолютно одинаковы - и те, и другие требуют от искусства удовлетворения. Но недаром на первых страницах рок-евангелия пылает Can't Get No Satisfaction. Они не говорят о вещах - они позволяют им самим говорить за себя. Все, что остается - им и нам - незнание, одиночество на краю темноты, совсем нетрагическое, а потому наиболее трагичное. Прочее - шоу, а show, как известно, must go on. Вместе с этим понимаешь: дело не в том, чтобы играть быстро, тяжело, брать мелодической составляющей, блистать аранжировками и спец-эффектами. Большинство исполнителей, вне зависимости от того, играют они легкую музыку или тяжелую, просто или с наворотами, ближе ли они к Шенбергу или к трем аккордам, представляют из себя шоуменов, иные из которых профессиональнее, талантливее, умнее и удачливее прочих.

Поэтому, быть может, doom одержим образом духа смерти, отказа, бесплодных поисков, отчаяния сверх всякой меры? В ситуации, когда тотальная означенность культурного пространства воспринимается в качестве уже не допущения или прогноза, но факта, а Традиция - как скопище пустых форм, единственно возможный способ избежать коррозии воли и паралича духа - стать буквально никем и ничем, преодолеть оба предела отчуждения - Вещь и Я (быть никем - не одним из многих, но буквально no-one, не-одним, в отличие от one - одного). Doom - тенденция, обратная тенденции к тотальности, массовости, профанной героике Игры, цель которой - утверждение тех же субъективных структур и смыслов. Он прячет безмолвие - и необъяснимым образом заставляет его звучать. Крик, больной шепот, скороговорка - бесстрастное звучание одиночества, которое меньше, чем "в себе", меньше одного. Когда здравомыслие и безумие равно абсурдны и невозможны, остается лишь бормотать или кричать "слова, слова, слова". Здесь надо быть любителем и профессионалом одновременно, надо уметь всегда, при любых обстоятельствах видеть эту линию - линию бегства, линию ускользания. Эта линия - линия, где сплетаются слова, звуки и образы, безумие, которое так легко уловить в doom. Надо не только понять, но исчезнуть, раствориться в этом. Образ, уничтоженный, развоплощенный, порождающий музыку, печальнейшую на свете - бесконечную глухую тоску опустошенности, музыку душ, приговоренных к немоте; слова, рождающиеся в ее глубине, идущие из самой сути этой музыки, как бы продолжающейся в них, как если бы само безмолвие говорило, все равно оставаясь безмолвием. Doom - это наглядная демонстрация культурологической, а не социологической, проблематики рок-феномена, по сути своей - доведенная до абсурда идея сакрализации профанного, пути к истине через личный опыт, внутренний опыт - опыт аффекта.

Doom буквально - неотвратимая судьба, злой рок, приговор. История самого мрачного направления в рок-музыке восходит к творчеству знаменитой британской группы Black Sabbath. Отстраненность, деструктивный - эсхатологический или патологический - концепт, динамичная, жесткая ритм-секция, протяжные тяжелые риффы, необычайно длинные или слишком короткие композиции, в которых чередуется быстрое и медленное, тихое и громкое звучание, речитативы и инструментальные проигрышы в мало согласованных друг с другом фрагментах - вот отличительные черты предложенной ими модели музыкального театра. Произведения Black Sabbath несли в себе идею стирания границ, преодоления необходимой дистанции, при которой эмоциональный эффект определен и предсказуем, чтобы вытолкнуть сознание за пределы понимания, самоконтроля и осмысления - в плане ли психическом, психологическом, экзистенциальном - и поместить в ситуацию, предполагающую не-отношение, переживание себя в Ином - отличном, чуждом, разрушительном Событии. Крах идеи соответствия созерцательного разума и стихии Внешнего никогда еще не выражался столь ясно, просто и незамутненно. Причем фронт оказывается прорван не со стороны Внешнего, то есть природы, общества, власти (параноик - настоящий герой металла), но со стороны самого человека - отчужденного в своем равнодушии, слепого в своих побуждениях, захваченного силой того странного чувства одиночества, обреченности, неотвратимостипадения, которому соотвествует гностическая метафора Темного Стремления. Это особенно отчетливо проявляется в творчестве Black Sabbath восьмидесятых-девяностых (после ухода Оззи Осборна) - в таких композициях, как Heaven And Hell, Zero The Hero, Eternal Idol, Virtual Death, Shaking Off The Chains, не только заложены основы стилистики и поэтики doom, но и представлена их совершенно оригинальная разработка.

Doom как таковой, сложившийся к середине девяностых - не только самостоятельный жанр, но и тенденция к преемственности, к сохранению лучших достижений тяжелых и прочих предшественников и современников, к самоосознанию и самосохранению рока в ситуациии, когда с одной стороны - угрожающие примеры коммерциализированных проектов и салонных соло-виртуозов, а с другой - постепенное вырождение металла в "рычалово" и "долбилово" (стоит ли говорить, что происходило, да и по-прежнему происходит это на фоне засилья рэпа, современного панка и электронной музыки). My Dying Bride вдохновляются творчеством Metallica, Thetare Of Tragedy пронизан реминисценциями Paradise Lost, Anathema наследуют Pink Floyd и Black Sabbath; на последних, впрочем, открыто ссылается и более походит в мелодическом и текстуальном плане Johan Edlund из Tiamat. Сплав зачастую разнородных направлений, их необычное отражение и преображение в магическом кристалле doom'а - вот что объединяет столь непохожие друг на друга группы.

С точки зрения коммерческого успеха, популярности, они в лучшем случае - персонажи второго плана, в худшем - аутсайдеры. С точки зрения критика от "культуры" - шарлатаны. Хотя, как говорится, чья бы корова мычала… Doom - это тоска по культуре, сделавшейся недосягаемой, но и многое, многое другое; это как бы роковое узнавание себя в хаосе, бессмыслице, тоске, равнодушии, опустошенности, мысль о том, что опыт негативного представления, возможно, единственное средство преодоления отчужденности посредством ее самой, превращения ее не в объект, а субъект высказывания; что он порождает свою собственную Истину - истину мгновения, не красоту, но последнюю реальность вещей, ставших зыбким вместилищем духа перед лицом Ничто. Что привлекает внимание в композициях тех же Black Sabbath? Практически сведен на нет личный смысл, так, что обращение "Я", то есть форма первого лица, употребляется крайне редко. Они не кумиры, не шуты, не гуру. В их текстах не встретишь никакой злободневности, никаких SOS по поводу войн, политики, заката цивилизации, наркотиков, насилия, подавления свободы личности, на чем набили в свое время руку и обрели немалый авторитет Pink Floyd, U-2, Metallica, Ozzy Osbourne, Iron Maiden. Не грешат они и свойственным trash- и death-metal'у садистким сладострастием в эксплуатации эстетики макабра; чтобы понять, о чем идет речь, достаточно вспомнить произведения таких групп, как Morbid Angel, Entombed, Samael. Они - те, кто они есть. Речь идет не о банальной узнаваемости, не о харизме, состоящей из слова fuck, брутального рыка и вытянутого среднего пальца. Быть значит отказываться исчезать, превращаться во что-то, становиться вещью среди множества вещей. Быть значит не иметь представление, но осуществлять собственное исчезновение, делать его Событием своей жизни, а не смерти, заявить о нем. Они, как никто другой - Актеры чистого времени, бытия и сознания как таковых, избегающих пленения Вещью и Я. Doom - репетиция смерти в жизни, но и репетиция жизни в смерти. Тотальность единого чистого времени, коллапс Я, погружение различий в хаос равновозможного, угрюмые ламентации сливаются в De Profundis, в песнь отчуждения. "Радости не смеются! Горести не плачут!" - писал Уильям Блейк в Притчах Ада. Doom - это горесть, которая не плачет, трагическое вне пафоса Искусства, обыденное, заговорившее вдруг переставшим быть условностью языком, как если бы дух трагедии стал собственным героем в глубине, осененной инстинктом смерти. Утраченное, обретенное в утрате, утрата как обретение - своеобразная диалектика doom. Аффект питается самим собой, аффект - это удовольствие как таковое, удовлетворение-в-себе. Этот новый нарциссизм самым незаметным и, тем не менее, самым радикальным образом противостоит идее благодати и причастия. Doom - не мир без Другого, но мир исчезающего Другого. Христианство, гностические веяния, оккультизм, философская традиция соединяются здесь, претерпевая причудливые метаморфозы. Музыканты, подобно средневековым алхимикам, создают своих гомункулов, получают золото, существующее, пока длится песня. Doom - идея о паталогической связи тела и языка, сознания и бессознательного. Вещей не осталось - лишь символы. Эго - медиум, растворенный во Внешнем. Отсюда Темное Стремление Black Sabbath, утонченная поэтика природных фантазмов The 3rd And The Mortal, изощренный мелодизм гимнов Ангелу грезы и высоты Anathema, инфернальные трещины и складки "муки утраты" My Dying Bride, сонмы химер Theatre Of Tragedy, солипсическое вдохновение "виртуальной смерти" Tiamat. Аристократы от рока, эти музыканты используют аффект, сильные чувства, трагические переживания как метафору, как средство для достижения особого эффекта участия в Событии, разрушая порядок субъект-объектных отношений, мифологизируя действительность, разыгрывая абстрактные драмы. Они разворачивают перед нами особое видение - дивный новый мир как бы произвольных сущностей, ведя нас от дионисического опъянения к аполлоническому сну.

It's a deeper kind of slumber…